Cовершенно не очевидно, что Россия, возродив образ врага, оказала НАТО добрую услугу

С конца 'холодной войны' Организация Североатлантического договора (НАТО) постоянно задавалась вопросом о целях и задачах своего дальнейшего существования. После того, как не стало врага - советского блока, - для противостояния которому она была создана в 1949 году, НАТО могла бы исчезнуть в свой черед, или преобразоваться в панъевропейский институт безопасности. Вечные скептики из ее собственного лагеря, как и русские подталкивали ее именно в этом направлении.

НАТО выжила, сочетая свою изначальную военную природу и функции организации, решающей по преимуществу политические задачи. В этой второй ипостаси она должна была решать тройственную задачу: сохранить американское присутствие в Европе, в противовес тому, что произошло после Первой мировой войны; принять в свои ряды все европейские демократические государства и обеспечивать безопасность Старого Континента, действуя уже не против России, а совместно с ней. И действительно в конце 1990-х годов уже никто не думал, что с военной точки зрения Россия может представлять опасность для своих соседей. НАТО, чтобы сохранить верность своей военной сути, должна была найти новые миссии - миротворческие и/или операции 'вне зоны', то есть за пределами ее изначального поля деятельности. Этим объясняется ее присутствие на Балканах и афганская кампания.

Война с талибами и российско-грузинский конфликт стали для НАТО двойным вызовом, который ставит под вопрос ее двойственную природу: военную и политическую. Риск увязнуть надолго в Кабуле и унижение, нанесенное русскими привилегированному союзнику Вашингтона на Кавказе, вызывают вопросы о том, сможет ли НАТО подняться.

НАТО не может проиграть войну в Афганистане, но если она ее не выиграет, это будет равнозначно поражению. Однако ничто не свидетельствует в пользу того, что она в состоянии выйти из нее победителем, несмотря на подкрепление, которое направят туда США и ряд союзников, например, Франция. Отказ некоторых стран посылать своих солдат в зоны боевых действий, отсутствие координации международных усилий и расплывчатость глобальных политических перспектив являются факторами, еще более отягощающими 'проклятие', нависшее над иностранцами, которые пытаются навязать свою волю этой стране.

Нельзя сказать, что в Грузии НАТО был нанесен военный афронт, поскольку напрямую она причастна к этому конфликту не была. Весной на саммите альянса в Бухаресте Франция и Германия приложили все усилия, чтобы Тбилиси не получил ПДЧ, что стало бы первым шагом на пути к членству в НАТО. Президент России Дмитрий Медведев, правда, признал, что наличие ПДЧ не изменило бы решимости русских преподать урок грузинам. Можно даже усомниться в том, что, даже если Грузия была бы членом НАТО, Россия действовала бы по-другому. Можно задать вопрос немного по-другому: защитит ли членство в НАТО других соседей России? Суть успешной политики сдерживания заключается в том, что на подобный вопрос ответить невозможно. И если президент Грузии Михаил Саакашвили полагал, что Москва не осмелится его атаковать, или что США ринутся ему на помощь, он совершил трагическую ошибку.

Война между Россией и Грузией усугубила стоящую перед Западом дилемму. Теперь ему придется пойти на сближение Грузии с НАТО, или он брать на себя следующие риски: оказывать военную поддержку Тбилиси перед лицом его огромного северного соседа, либо умыть руки и расписаться в никчемности своей защиты. Запад может также положить вопрос о сближении под сукно, и тем самым создать впечатление, что он уступил давлению Кремля. Один советский политолог после 1990 года как-то сказал, что, лишив НАТО врага, по ней нанесли удар. И, напротив, совершенно не очевидно, что Россия, возродив образ врага, оказала НАТО добрую услугу.

Даниель Верне (Daniel Vernet, "Le Monde", Франция)
ИноСМИ.Ru